Сага о живых и мертвых - Страница 13

Додумать о саге Рата не успела. Заснула.

Проснулась, как обычно — в самую глухую пору ночи. Ветер с моря едва слышно пел-завывал в черепице крыши. Луна ушла из окна, запуталась в ветвях сада, лишь слабый отсвет лежал на балках стропил. Витамин крепко спал на своем насесте. Рата глотнула прямо из кувшина воды. Завернулась в старенькое покрывало, подошла к окошку.

Вот демоны тебя раздери, опять не спится. Через ночь, как больная, подскакиваешь. Спит город. Далеко-далеко, должно быть у рынка, коротко взвыла и испуганно замолчала собака. Мало в Глоре собак. Вот у Леди был шикарный пес. Цуциком звали. Диковинная кличка. Он и сам диковинный. Глаза голубые, шерсть пышная. Из такой шкуры роскошный воротник получится. Только Цуцик не дурней Витамина — сам с кого угодно шкуру сдерет.

Где они все? Хоть бы Син весточку прислали.

Рата яростно потерла переносицу. Совершенно незачем плакать. Хотя все, конечно, плачут. Вон и Син по ночам всхлипывает. Тяжело ей в одиночку с торговлей справляться. Но слезы здесь не помогут. Несгибаемой нужно быть. Вот, как Леди — стальной и сильной. Ну, если сильной не получается, то хоть хитрой и гибкой, как водоросли. И ни на кого не надеяться. Потому что толку от надежд еще меньше, чем от слез.

Белке очень хотелось получить письмо. Ладно, пусть письмо получит Син, но пусть хоть строчечка там найдется и про нее, про Белку. Неужели никто не вспомнит? Понятно, Север — даль несусветная, но ведь почти целый год прошел! Неужели не понимают, что в Глоре вестей ждут?

Больше, чем письма, Рате хотелось пусть коротко, пусть хоть один единственный разочек, переговорить с Дурнем. Глупо тогда попрощались. Ой, глупо! Как будто он в соседнюю лавку сходить собрался. Неужели он не чувствовал, что глупо, что нельзя так рассеянно улыбаться и всякие ненужные мелочи говорить?

Рата всхлипнула и покрепче зажала нос.

Нет, никакая это не любовь. Просто хорошо было с ним. Хорошо сидеть на фальшборте, разговаривать, когда он за штурвалом стоит. Кружку с горячим отваром ему в ночную вахту отнести. Смотреть, какой он серьезный, обманчиво неуклюжий. Какой дурной.

Какая любовь? Смешно просто. Он родственник Леди. Большим человеком станет. Вот хоть на маму его взглянуть. Прекрасная дама, пугающе безупречная. Сразу рядом со знаменитыми северными королями ее представляешь, а то и рядом с самим Лордом-Командором. Красивая, вежливая, а присмотришься — железа в ней скрыто не меньше, чем в Леди прямолинейной.

Незачем было к ним присматриваться. Кланяться твое дело, Белка ободранная. Кто они и кто ты? Пленная соплячка, спасенная из милости. Только из милости же в рабство не проданная. К делу тебя приставили, сытно и спокойно жить позволили. Что ж ты губы кусаешь?

Потому что никогда и не верила, что он тебя продать может? Ведь не для того спасал, из зеленой морской тьмы выдергивал?

Куда тебя мысли сумасшедшие уносят? Кто он и кто ты?

Нет, не в твоей серенькой невзрачной внешности дело. Нравилась ты ему, хоть и чуть-чуть, но нравилась. Но не пара, совсем не пара.

Порченная ты. Объедок никчемный. Вдова, за умершим мужем не последовавшая. Клятвопреступница. Ну и что, что обряд брака полностью совершить не успели? Училась ты хозяйством распоряжаться в самом богатейшем из домов Редро, трофеи пиратские оценивала, власть на вкус пробовала. Может, и не слишком сладко тебе, соплячке, казалось. Но привыкала. И привыкала ложе с могучим мужчиной делить, боль и неудобство терпеть.

Рата вытерла нос и попила водички.

Не на что жаловаться. Все, что боги делают, все к лучшему. Добр к тебе был супруг-жених, доблестный лорд Пайл. Снисходителен к капризам девчоночьим, баловал по-своему, бил редко. Ну, а душные и стыдные ночи в спальне… Мужчины такое любят. Учил он тебя, и даже должную осторожность проявлял. Старшие жены пример, как ублажить да угодить, наглядно показывали. Приноровилась бы будущая леди Пайл. Пусть и рановато, даже по островным обычаям, тебя замуж взяли, все равно привыкла бы.

Не довелось привыкнуть и всерьез женским ухищреньям научиться. И законного брачного обряда, что на весну назначили, не дождалась Рататоск. Промелькнула на островах молнией насмешливая и безжалостная Леди. Сгорели пиратские драккары. Опустился с пробитой головой лорд Пайл в студеную морскую тьму, что не приняла в то утро его невесту. И унесли боги-насмешники Рату далеко на северо-восток. Не взошла девчонка на погребальный костер, не рассыпалась пеплом рядом с пеплом жениха. Испугалась, клятву не исполнила.

Сильно тебя спрашивали, хотела ты ту клятву давать или нет? Насчет этого Леди правильно сказала. Помнился тот короткий разговор на камбузе. Учила великая леди-воительница замурзанную девчонку фасоль варить, заодно и правильной жизни учила. Свободен человек. Моряк ты или девчонка глупая, дарк дикий или птица крылатая — все только от тебя зависит. Живи свободной. Враги есть враги, друзья есть друзья. Не жди, не надейся. Что твое, то твое.

Да только где же столько сил взять?

Темные скалы Редро теперь вспоминались редко. Умирать, что тогда, что сейчас, не хотелось, вот и гнала Рата свою прошлую жизнь подальше. Забывать получалось, чего скрывать. Бородатое лицо мужа из памяти сгладилось, скалы да дворы тесные тоже вспоминались с трудом. Многолюдные советы да судилища, где иной раз сидела рядом с будущим мужем, нелепым сном казались. Пытки помнились, когда предателю-клятвопреступнику с рук-ног кожу содрали, а потом вспоротый живот серебром набили. Еще пироги вкуснющие помнились, в Глоре таких не пекут.