Сага о живых и мертвых - Страница 84

Лот-Та кивнула:

— Я помню. Вещи утром прятать?

— Да, с собой только украшения Лорис возьмем, деньги и мидий. Соленье нам удалось, побрякушки они тоже отберут и подобреют. А лишнего с собой не потащим.

— Жалко, — сказала Лот-Та.

Рата знала, что не о серебряных цепочках и серьгах подруга жалеет. Украшения, оставшиеся от Лорис, сто раз разглядывали и обсуждали, но носить их никто не собирался. Печаль посмертная на том серебре лежит, и потому расстаться с ним легко. Вот оружие, сделанное своими руками, жаль. И любимый кинжал Лот-Ты тоже придется закопать. Слишком ценная штука — вопросы вызовет. Непонятно, что с любимым молотком Чучела делать. И колотушку, что «гранатой» зовется, так и не использовали. И особенно собственные амулеты жалко.

Рата потрогала шнурок на шее, — на нем висел большой треугольный зуб, острый, как наконечник стрелы, и маленький металлический цилиндрик, сплющенный, с аккуратно пробитой дырочкой. В них, и в том, и в другом, когда-то таилась смерть. Цилиндрик от «стрелялки» назывался — гильзой. А сама «стрелялка» называлась «Парабел». Отличная была штука.

В тот день Рата ныряла у юго-западной стены Клыка. Место спокойное, — до пещеры доплюнуть можно. Рата проверяла самоловы — на двух сидели бычки-брюхатики, на сей раз мелковатые, хотя место уловистое. Еще одно такое добычливое местечко у Дуплистого зуба было. Витамин отчего-то разорался, пытался сесть прямо на голову, пока подружка не обругала его всерьез. Совсем одичал, нахал крылатый.

Рата сунула снятую с крючка рыбешку в плетенку и подумала, что пора вылезать из воды. Хоть и штиль, но холодно зверски. Изо рта пар-дым валит. Лот-Та всего два раза нырнула, раковин наскребла, не выдержала и из воды выскочила. Теперь в лодке греется, в плащ закуталась и энергично весло скоблит. Она такая, — всех богов разгонит, если заусенец обнаружит.

Рата нырнула, поправила наживку на самолове. Вода, совершенно прозрачная, как самое дорогое стекло, была так холодна, что голову ломило.

Еще не вынырнув, Рата услышала предостерегающий крик подруги…

Черная тварь неторопливо поднималась со дна из тени подошвы Клыка. Длиною в два человеческих роста, непомерно толстая и мощная в передней части, и с почти смешным узким хвостом. Больше всего она походила на громадного головастика, на которых Рата вдоволь нагляделась в каналах Глора. То, что «головастика» зовут Зубомордом, девушка узнала позже, когда глянула ему в пасть.

Рата рванулась к ялику. В прозрачной ледяной воде собственные руки и ноги казались чересчур белыми и привлекательными. Тварь вроде бы не делала резких движений, но почему-то оказалась между девушкой и лодкой.

Лот-Та засуетилась в ялике и Рата тут же заорала:

— Не плыви! Перевернет мигом.

Подруга замерла, так и не опустив весла в воду.

Оказалось, «головастик» на крик тоже среагировал — вынырнул в двух шагах от Раты, вылупил огромные глаза. Гляделки у него оказались размером с блюдце, диковинного цыплячьего ярко-желтого цвета. Может быть, от этого и казалось, что тварь смотрит с наивным удивлением.

Рата вытащила из ножен на поясе нож. Будь оно все проклято, — пальцы от ледяной воды до того онемели, что едва ощущали обмотку рукоятки.

Тварь улыбнулась-оскалилась, и Рата поняла, что он — Зубоморд.

Нож Рата тогда не выронила, чем гордилась и по сей день. В глаза Зубоморду смотреть, — это вам не мертвяков заклинаниями отгонять.

Он был умный. Еще детеныш, но умный. Должно быть, лет прожил больше, чем девушка, но относительным возрастом он был младше. Зубоморды медленно растут.

— Отойди, — сказала Рата. — Отойди или порежу.

Зубоморд оскалился шире. Разглядывал точно так, как иной раз сама Рата разглядывала особо крупную мидию. Только зубов у зубоморда было раз в сто больше, чем у ныряльщицы. По сути — он был одной зубастой пастью.

Рата поняла, что сейчас ее будут жрать.

Над водой бахнуло. Рата успела заметить, как у бока зубоморда расплылось облачко крови, и нырнула вперед, отводя для удара руку с ножом. Когда-то Леди говорила: в ближнем бою останавливаться — смерть. Рата и так слишком долго играла в гляделки — холод успел не только охватить пальцы, но и потрогать за спину. Тело было, как деревянное.

Чурбаном Рата и взлетела над водой — подстегнутый болью зубоморд атаковал мгновенно. Неожиданное движение добычи сбило его прицел — туша прошла под девушкой, не достав зубами бедро.

Рата запомнила неожиданный холод, когда тебя мгновенно вышвыривают из воды в зимний воздух. Успела запомнить черный бок Клыка, виднеющуюся недалеко Пристань. Запомнила Лот-Ту, согнувшуюся в лодке и выставившую руки с зажатым «Парабелом». Подруга напряженно щурилась.

Бах!

Высунувшийся из воды зубоморд тут же нырнул, — на сей раз Лот-Та в него не попала. Рата ничего этого не видела, потому что уже рухнула в воду в фонтане брызг. Суматошно забила руками и ногами, плывя к скале. Там есть камни, можно залезть на них. Если к ялику, зубоморд потопит без труда. У твари сил, как у пяти акул.

Правое бедро жгло огнем. Должно быть, со страха вода кипятком казалась. Рата старалась смотреть в глубину, — слава богам, очки помогали видеть в воде почти так же хорошо, как и наверху.

Вот он! Летит снизу, темный с серебристыми разводами. Пасть приоткрывается…

Рата подтянула ноги к груди — может, слишком широкую добычу сразу не заглотит? Нож ждал у бедра. Ныряльщица старалась приподняться над водой. Ах, еще бы мгновение — до прибрежных камней рукой подать.