Сага о живых и мертвых - Страница 77

— Ну, давай. Стрельни. Сразу я не сдохну, успею кишки из тебя выпустить.

Дикарка что-то пробормотала, ткнула стволом стрелялки на ремень, опоясывающий бедра хозяйки пещеры.

— А, — поняла Рата. — Да, убили мы его. Я убила. Потому что он Трайглетана ранил. Мы тогда и сказать ничего не успели. Понимаешь? Потому я и одна осталась.

Дикарка опять плакала. Глаза у нее были огромные, ярко-голубые — даже в полутьме пещеры заметно. Рата с некоторым ужасом подумала — уж не вселился ли в девку призрак Лорис? Но, ничем кроме глаз, Чучело покойную рыжую красавицу не напоминала — повыше ростом, тощая, явно недокормленная, даже свободный балахон не скрывает, что никаких аппетитных округлостей и в помине нет. Да и глаза, скорее, не голубые, а небесно-синие.

Чучело присело на корточки, что-то прошептало, и осторожно положило стрелялку на каменный пол. Уцепилось за свои длинные неопрятные патлы и принялось всхлипывать все громче.

— Да что ты так расстраиваешься? — пробормотала Рата. — Без оружия нам гораздо лучше будет. На Клыке и так мертвецов в сто раз больше, чем живых. Не хныкай.

Рата нагнулась и положила на пол спрятанный нож. Видимо, о ноже Чучело не подозревало, потому что увидев, расплакалось навзрыд.

Рата вздохнула, нашла в вещах тряпочку почище, сунула Чучелу. Потом сняла с себя трофейный ремень:

— Забирай. Твое, вроде, наследство.

Дикарка забормотала свое непонятное, продолжая горестно всхлипывать. Кажется, вся вода, что Чучело выхлебало у бассейна, теперь выходила слезами.

— Ладно-ладно, — пробурчала Рата, чувствуя себя как-то странно, словно не дылду белобрысую из воды вытащила, а дите неразумное. — Хватит плакать. Морщины появятся. У тебя личико и так не очень…

Дикарка все всхлипывала и бормотала, словно оправдываясь.

Рата разрезала одно из двух чудом вернувшихся из большого мира яблок.

— Съешь. Не знаю, как у вас внизу, а наверху на Клыке фруктов не слишком много.

Дикарка с изумлением оглядела половинку яблока, что-то спросила.

— Да-да, ешь. Вкусно, — Рата выразительно поклацала зубами.

Дикарка откусила и ее огромные глаза округлились от изумления. Проглотить лакомство она явно не могла. Рата куснула свою половину и тут же выплюнула. Вкус у яблока был, мягко говоря, потрясающим, — рот наполнился пронзительно соленым соком.

— Засолилось, — Рата фыркнула и ткнула яблоком в сторону моря. — Плавало и засолилось. Вот смех. Теперь разве что испечь его с мидиями. Солено-печеные яблоки любишь?

Дикарка неуверенно фыркнула. Видно, шутки чуть-чуть понимала. Выпрямилась, кое-как утерла лицо и похлопала себя по груди:

— Лотта.

— Лот-Та? Натуральное дарковское имечко. А меня зовут — Рататоск, — островитянка показала на себя пальцем.

Дикарка вопросительно округлила глаза.

— Можешь пока Ратой называть, — милостиво разрешила хозяйка пещеры. — Потом полностью выучишь. А сейчас пойдем купаться — ты выглядишь, будто сто лет на своем сундуке просидела.

Едва ступив на солнечный свет, Лот-Та принялась болезненно щуриться.

— Ничего, привыкнешь, — Рата ободряюще похлопала по костлявому плечу, обтянутому блеклой серой тканью. — Это — море. Не может быть, чтобы ты в первый раз его видела. Так вот — в нем рыба имеется, ракушки и еще много чего. И в нем можно купаться. В нем, а не в нашем бассейне. Пресная вода нам еще пригодится. Понимаешь?

Дикарка не очень уверенно, но кивнула.

Часть вторая

Глава первая

Зима заканчивалась. Второй день дул южный сильный ветер, и хоть в ушах он подвывал по-прежнему, Рата наслаждалась теплом. В спину еще и солнце пригревало. Наконец-то можно было сидеть без плаща. Островитянка подточила крючок, бережно воткнула в обрезок деревяшки и привычно окинула взглядом горизонт. Сегодня смотреть с Дозорного Места приходилось щурясь — погожий денек выдался. Ушли дожди со штормами и злобные, пронизывающие до костей, ветра. Может, еще вернутся, но наверняка ненадолго. Зимой целых четыре раза шел снег, как-то Клык и все Зубы целые сутки простояли неузнаваемо седыми и незнакомыми. Ой, лихие деньки. Четыре месяца. Лот-Та все пять насчитала — Чучело упорно отсчитывала какие-то свои тридцатидневные куцые месяца. Видите ли, предки ей так считать завещали. Полна предрассудков Лот-Та, и на Луну и ее Темную Сестру смотреть не желает.

Рата запрыгнула на самую верхушку Клыка, окинула взглядом северо-восток. Пусто. Только над Сломанным Зубком вьются чайки. Видно, косяк подошел. Но Витамин туда не полетел. Собственно, искать его незачем — вон он, над яликом кружит. Лот-Та встала на якорь и удит ставридку в проливе между Клыком и низким Коренным. С лодкой девушка управляется уверенно, не то, что раньше. Прямо прирожденная рыбачка.

Рата спустилась дотачивать крючки. Первобытная мастерская была обставлена с удобством: два камня служили сиденьями, с таким трудом втянутый на вершину обломок древней ступеньки исполнял роль стола-наковальни. От постоянного ветра прикрывала сложенная из камней невысокая изгородь. По правде говоря, здешним хозяйством в основном заправляла Лот-Та. Руки у белобрысой девушки были умелые. Впрочем, Рата на свои лапы тоже не жаловалась.

Вжик-вжик — жало крючка послушно приобретало остроту. Затачивать снасти на куске специального зернистого камня было одним удовольствием. Точильный камень, стальной клин, которым так удобно рубить металлические стержни, мудреные щипцы, которыми гнули металл — все было найдено благодаря Лот-Те. Белобрысая знала Зубы, как свои пять пальцев. Лот-Та здесь родилась.