Сага о живых и мертвых - Страница 71

Долго утомлял Трайглетан нежданную ученицу. Не хотела Рата слушать, да деваться было некуда. Очень нужно было магу выговориться. И боль его отступила, и голос окреп. И вонзал он страшные познания, как иглы отравленные в душу протестующую. И слушала Рата, потому что не вранье ужасное в уши вливалось и не тайны отвратительные богомерзкие упорными червями в голову заползали. А открывалась юной сочинительнице сага неслыханная, жуткая и небывалая.

Заснула Рата уже на рассвете, не выдержала. Недолго спала — стоило только зашевелиться, как захрипел неумолимый колдун со своего ложа:

— Поешь, да садись ближе. Я тебе и сотой доли поведать не успел.

— Я сначала тебе повязку поменяю.

— Пустое, — равнодушно сказал Трайглетан. — Время не трать.

— Да это ты потому, что боли не чувствуешь? А я ведь тебе не прощу, если меня одну оставишь. Подохнуть собрался? Не нужны мне твои науки мерзопакостные!

— Нужны, — уверенно прошептал колдун. — И простишь ты меня. В душе у тебя чуть-чуть доброты для старика нашлось. Редкость по нашему времени. И знаешь, что я не по своей воле тебя оставлю.

— Трайглетан, ты живой оставайся, пожалуйста, — попросила Рата, хлюпая носом и сдирая шкуру с сушеной рыбы. — Выздоровеешь, я с тобой спать буду. Перестану кочевряжиться.

— Вот призналась так призналась, — губы колдуна шуршали, как сухая рыбья чешуя, но он улыбался. — Нет уж, ты теперь себя для жениха береги по возможности. Он у тебя умный парень.

— Да ты откуда знаешь? Не жених он мне вовсе. С чего ты взял?

— Может, и не жених, — согласился Трайглетан. — Только ты заранее не отказывайся. Знаю я, что ты думаешь. Половинная Тень нам с тобой многое открыла. Я уже больше, чем наполовину, Там, а ты вся в жизни, даже брызжет из тебя то упрямство живое. Вот и хорошо, такой и оставайся. Дар наш мрачный, но, может, и не помешает счастье найти. Из тебя диковинный некромант выйдет.

— Не желаю я! Ни в жизни я магичкой не стану! Да и не запомню я ничегошеньки из твоей науки.

— Запомнишь. Я маг слабый, ты давно знаешь. Плохой наставник. Потом будешь учиться, а сейчас частичку моей памяти заберешь. Крепко мы сейчас связаны. Давай-ка я про снадобья и средства расскажу. Ты ешь, да слушай.

Половину рыбы Рата кое-как сжевала, да потом сильно пожалела. Бинтовала, и руки не слушались — выглядел Трайглетан ужасно. Живот его вспух, сине-багровая кожа натянулась, как на барабане. Гнить начал. Только маг боли не чувствовал, все говорил и говорил. Рата невольно слушала, смачивала старику рот. Он говорил о легких днях полнолуния, когда неупокоенные сами собой выходят под лунный свет и к их вызову почти не требуется прикладывать усилий. Говорил о коварных уловках ба-ка и о том, как легче успокоить мятущиеся тени неупокоенных младенцев. Рассказывал, как торговаться с даппи, отваживать бесстыдных мименгви, и как с первого взгляда разгадать, в какой могиле затаился упырь.

Он говорил, говорил. Над морем распогодилось, заскучавший Витамин улетел на охоту. Под вечер выглянуло солнце, а Трайглетан все рассказывал, иногда срываясь на почти невразумительную скороговорку. Он держал Рату за руку, и девушка чувствовала обжигающий жар сгорающего заживо тела. Прошла ночь, Рата так и не заснула, хотя частенько голова отключалась, и бормотание колдуна становилось лишь отголоском прошедшего шторма. Потом старик начал останавливаться. Глаза его оставались закрытыми, но стоило Рате попытаться отнять руку, как вцеплялся раскаленными сухими пальцами-клещами и начинал бормотать. Это было худшей из пыток. Рата согласилась бы на что угодно, только бы не смотреть на это безумное умирание.

На рассвете Трайглетан раскрыл глаза. Взгляд старика был неожиданно ясен.

— Ночь прошла?

— Похоже на то, — пробормотала Рата и потянулась к чашке с водой смочить тряпку.

— Не надо, — прошептал маг. — Я рад, что ночь кончилась. Странно, я половину жизни работал ночью, а уходить во тьме страшусь. Смешно, не правда ли? Но теперь мне пора.

— Не нужно, — пролепетала Рата. — Может быть, еще…

— Перестань. Ты умная девчонка. Кажется, я здорово воняю?

— Есть немного, — пробормотала Рата.

По правде говоря, гниющий заживо маг смердел хуже трупа. Рата уже не решалась глянуть под плащ.

— Прости, — прохрипел Трайглетан. — Ничего не чую. Ушел бы раньше.

— Старый глупый козел! — как Рата ни крепилась, из глаз потекли слезы.

— Мало девушек по мне плакало в жизни, — маг снова попробовал улыбнуться. — Подай-ка мне, дева, Половинную Тень и Слезы Темной Сестры.

Рата протянула флаконы.

Старик на миг коснулся ее руки своими, — иссушенными, горячими пальцами:

— Видишь, ты все помнишь. Удачи тебе, девочка. Наш дар, он, пусть и проклятый, но дар. Ты поймешь. Да, не вздумай вдохнуть Слезы Темной Сестры.

— Я тщательно закупорю. Ты сам не дойдешь. Я помогу, — пробормотала Рата.

— Последние шаги я сделаю сам. В конце концов, до колдуна-лохтача был морской боец и мужчина.

Как он нашел силы встать, Рата так и не поняла. Не смотрела. Прошаркали мимо босые подошвы. На миг стало темнее, потом пещеру опять заполнил отсвет рассвета.

Рата сидела, не двигалась. Потом стало невыносимо вдыхать смрад от разостланного плаща. Девушка стянула его с испорченных водорослей, бросила в середину камень, нагребла дубинкой слежавшуюся траву и стянула в узел. Но выйти из пещеры храбрости не хватило. Рата поднялась к резервуару. С «балкона» открывался вид на залитое первыми лучами солнца море. Над ближним Зубом кружились чайки. Рата пыталась дышать полной грудью. Нужно идти. Может, ему стало лучше. Может, сидит на уступе, хрипит. Полегчало, гной отойдет и…