Сага о живых и мертвых - Страница 39

Рата судорожно вздрогнула. В каюте был еще кто-то. Разомкнуть ресницы было страшно.

У двери слабо светилось голубым. Силуэт.

Рата почувствовала, что не может дышать от ужаса.

Капитан. Знакомая борода запятнана темным. На плечах лишь часть головы. Одним глазом глядит на свою постель, на спящих. С полупрозрачного подбородка тянется, тянется, и не как не упадет комок густой липкости, вытекшей из разнесенного черепа. Светящиеся пальцы перебирают в воздухе, что-то ищут. Медленно повернулся, искоса, как дряхлая птица, взглянул на Рату. То, что было когда-то головой, укоризненно качнулось. Бородатый, облепленный серо-голубыми сгустками рот беззвучно шевельнулся.

Рата быстро натянула на голову одеяло. Сердце колотилось у самого горла. В ушах словно десяток барабанов громыхал. Сейчас потянется прозрачная рука, ухватит за одеяло…

Когда Рата рискнула высунуть нос, в каюте никого не было. И никаких потеков возле двери. По предчувствию, там целая лужа должна была натечь. Нет, нету ничего. Или в темноте не видно? В узкое окно свет практически не попадает. Небо там темнее моря. Кажется, опять дождь пошел.

Рата сунула голову обратно в спасительную духоту одеяла и покрепче зажмурилась. Спать нужно. День будет тяжелый. А призраки…. Что с ними поделаешь?

***

Стоило шевельнуться, грубый голос рявкнул:

— Пошла вон! Жрать готовь, сопля ленивая!

Рата очумело подхватилась, бочком бросилась к двери. Милорд-капитан лежал, приподнявшись на локте, зубы оскалены, глаза пьяные. Под одеялом угадывалась согнувшаяся на коленях Лорис.

Рата вывалилась из каюты, поспешно закрыла дверь. Потерла ладонями заспанное лицо. Вот уроды, даже глаза открыть не дали. Рано Лорис службу начинает. Ладно, мы тоже пока делами займемся.

Рата торопливо разожгла огонь, поставила воду, снова выскочила на палубу. Дождь прошел, и упорный северо-западный ветер разгонял остатки тумана.

— Эй, колдун!

— Рано ты сегодня, — прохрипел Трайглетан.

— Так мне завтрак подавать. С тебя и начну, — Рата пропихнула сквозь решетку две лепешки и несколько ломтей вяленой дыни. — Теперь руки побереги! — вслед за продуктами отправился тесак.

— Это зачем? — поинтересовался колдун, уворачиваясь от опасно скользнувшего клинка.

— Дыню резать, — буркнула Рата. — Ты там совсем поглупел. Если Морк к тебе сунется, так хоть сдохнешь достойно. Или предпочтешь, чтобы с тебя шкуру полосками драли?

— Нежелательно. А Морк сунется?

— Призраки объявились. Морк пока не видел, но когда рылом в них ткнется… Твои происки, больше некому. Так что жди. Денек еще, может, отдохнешь, потом…

— Плохо. Денек — это мало. Против Морка я не вытяну. Руки уже не те.

Рата фыркнула. Шутит еще колдун. Молодец.

— Ты призрака к делу пристрой. Пусть Морка отвлечет, а ты со спины полоснешь.

— Угу. Умна ты дева, да только призрак меня вряд ли послушает.

— Так ты призрака видел?

— Приходил он сегодня, — без особого восторга сказал колдун.

Рата озадаченно поскребла спутанные волосы. Значит, маг действительно с призраками накоротке? Ведь в запертом трюме встретить такую страсть — тут запросто рассудка лишишься.

— Слышишь, колдун, раз это по твоей науке, может, уберешь мертвяков? Зачем они? У нас и так дел хватает. Я тебе твои амулеты постараюсь раздобыть.

— Принеси. Я чары наложить попробую. Только ты еды тоже захвати.

— Ясное дело. Какие чары без ужина?

— Соображаешь. Кстати, как бы моего соседа выжить? Ночью так взвыл — я думал, Морк услышит.

— А чего он выл?

— Думаю, капитана увидел. У того с лицом неприятность вышла. Да ты сама видела.

— Видела. Жуть просто. Может, капитана какой-другой призрак увидал?

— Дитя, ты от мертвых какие звуки слышала? — насмешливо поинтересовался Трайглетан. — Для того, чтобы мертвый заговорил, величайшая некромантская сила нужна. А мертвецам друг на друга выть причин нет. Иной раз они и после смерти не примирятся, тщатся мстить, но без шума.

— Понятно. Я же про вашу науку в жизни не слышала. Ладно, попробую твои колдовские штуки принести. Только не днем. Морк увидит — удавит. Жди.

— Подожду. Мне торопиться некуда.

— Вот-вот. И с маслом, что в бочонках, поосторожнее. То моя собственность. Уйму серебра стоит.

— Думаешь, я в том масле ванны принимаю?

— Я и говорю, чтоб тебе странные мысли в голову не лезли. Я за масло ответственная.

— Учту. Слушай, дева, а тебе лет сколько?

— Да тебе какая разница? — обозлилась Рата. — И нечего меня девой именовать. Будешь шутки шутить — на ужин сырой картошкой полакомишься.

Идя на камбуз, Рата удивлялась — с какой стати все ее возрастом стали интересоваться? Когда-то Дурень рассказывал, что в их землях день рождения каждого человека принято ежегодно отмечать. Смешной обычай, только сама Рата сроду не знала, когда именно родилась. На Редро возраст по первому дню весны отмечали. Удобно — у всех скопом праздник.

Когда на палубе появилась Лорис, вода успела вскипеть. Рата засыпала побольше крупы — пусть кулеша на день хватит. Три раза в день жрать готовить — больно жирно будет. Накрошила солонины. Кулеш исправно булькал. Умытая и причесанная Рата энергично чистила зубы.

Лорис уставилась с подозрением:

— Что-то ты свеженькая слишком. Вообразила чего?

Рата сплюнула за борт пену из золы и ароматных молотых трав и рассудительно сказала:

— Я не для обольщения, а для здоровья. Меня учили рот в порядке держать. Еще не хватало, чтоб зубы болели. Здоровья не купишь.